Нурлан Смагулов о скульптурах известным алматинцам и будущем музее искусств

В Алматы в середине июня была открыта скульптура в честь знаменитого актёра Юрия Померанцева. Это четвертая работа из серии, которую предприниматель Нурлан Смагулов решил подарить городу. С 2019 года в Алматы появились скульптуры в честь Шакена Айманова, Герольда Бельгера, Анатолия Букреева и теперь – Юрия Померанцева. Скульптуры героям стоят в знаковых местах на городских улицах и — в уменьшенных копиях — в кабинете самого бизнесмена посреди картин и книг.

Власть поговорила с меценатом об этом проекте, о строительстве музея искусств на проспекте аль-Фараби, который должен открыться в следующем году.

«Героя нахожу я, а образ мы ищем вместе»

Как вы пришли к этой идее — ставить скульптуры известным алматинцам?

Сначала мы задумывали сделать скульптуры сказочных героев, долго думали про Алдара-Косе. Был у нас знаменитый скульптор Рысбек Ахметов, который создал много образов Алдара-Косе, а Евгений Сидоркин — серию графики «Веселые обманщики», там везде просматривается образ Шакена Айманова. В конце концов, Айманов сыграл в кино Алдара-Косе. Шакен один из выдающихся, обаятельных режиссёров, актёров, певцов и музыкантов своего времени, и мы решили сделать ему скульптуру. Долго искали скульптора, потом встретились с Нурланом Далбаем, и так случился наш первый проект. Затем выбирали, где поставить. В 2019 году мы всё-таки эту скульптуру закончили и решили установить перед гостиницей «Алматы». Это сакральное место, где собирались все актёры, в гостинице был знаменитый ресторан «Иссык», за ней «Аккушка» (кафе "Аққу" – прим. В.) на Панфилова, напротив Театра оперы и балета им. Абая.

Мы намеренно не использовали слово «памятник», хотя люди их все равно так называют. То, что мы делаем – это не памятник, это городская скульптура.

На открытие скульптуры Шакена Айманова пришли замечательные люди: Юрий Померанцев, Бибигуль Тулегенова, Олжас Сулейменов, Асанали Ашимов. Пришел Алимгазы Райнбеков, сыгравший главного героя фильма «Ангел в тюбетейке», пришли люди, которые близко знали Шакена Айманова, члены семьи. Мы послушали их отзывы и поняли, что должны создать целую серию.

Как вы выбираете героев для новых скульптур?

После установки первой скульптуры мы стали думать над этим вопросом. Критерии выработались сами собой — эти люди должны были сделать для Алматы что-то замечательное и неважно, где они родились, какой национальности. Они должны были быть частью истории Алматы и прославить наш город.

Так возник второй образ — Герольд Бельгер. Человек, считавший себя казахом из рода Тобыкты, который для казахов много сделал, переводил на русский язык живых классиков казахской литературы – Беимбета Майлина, Габита Мусрепова, Абдижамила Нурпеисова и других, писал романы и повести. В 2021 году мы установили статую на «Чоканке» (на улице Шокана Уалиханова вблизи Национальной академии наук – прим. В.), где он жил.

Третьего героя, Анатолия Букреева, я субъективно выбирал. В то время я был спонсором нашей национальной команды по альпинизму по восхождению на 14 высочайших вершин мира и начал ходить в горы со «Снежными барсами» (неофициальный титул и название жетона, которым награждаются альпинисты, покорившие высшие вершины, расположенные на территории бывшего СССР – прим.В.). Вот среди них я и слышал постоянно «Бука, Бука». Как и Герольд Бельгер, Букреев, или как его называли, «Бука», приехал в Казахстан юношей, потому что казахская федерация альпинизма в 70-80-е годы гремела, и он хотел стать альпинистом, попал к легендарному тренеру Эрванду Тихоновичу Ильинскому.

Ильинский — мой большой друг, я с ним был в разных экспедициях – в Антарктиде, Гималаях. Букреева я не застал живым, но его образ был настолько сильным и столько я о нём слышал от разных людей, от иностранцев в том числе, что решил: мы должны сделать скульптуру и поставить её в урочище Медеу, там, где он стартовал на наши «четырехтысячники», где он жил и тренировался. Скульптуру открыли 18 января 2023 года.

Четвертую скульптуру мы установили 15 июня 2023 года. Я при жизни знал Юрия Борисовича Померанцева, не раз был на его спектаклях, но наиболее близкое знакомство с ним состоялось в 2018 году, когда его награждали «Қазақстанның еңбек ері» («Герой Труда Казахстана»), а меня — орденом «Барыс».

Мы пришли с Юрием Борисовичем в резиденцию президента в Алматы, и пока ждали, и пили чай, больше часа проговорили. Он рассказал про свою жизнь, как получил ранение, как в 1943 году приехал в Алма-Ату, он красиво произносил: «Алма-Ата». Здесь его мама была в эвакуации, он пошел служить в театр и прослужил там почти 80 лет.

Его образ такого Дон Кихота мне очень близок, он сидел сухопарый, почему-то в разноцветных носках. Я спросил его, почему он в разноцветных носках, он сказал, что долго искал чистые, пусть спасибо скажут, что вообще носки надел (смеется – прим. В.).

Я спросил Юрия Борисовича: «Вы сколько лет работаете в театре?» Он: «Молодой человек, я не работаю в театре, я служу в театре». За час он так влюбил в себя, что, когда его не стало, я без колебаний решил, что это наш четвертый герой.

Помню на открытии скульптуры Айманова Померанцев увидел Нурлана Далбая и спросил: «Это вы автор?» Долго тряс его руку, признал его талант. Поэтому я хотел, чтобы Нурлан Далбай сделал скульптуру Юрия Борисовича.

Сколько скульптур вы планируете установить?

Я подумал, что семь – это сакральное число. Сейчас мы в поиске героев для трёх скульптур. Изначально мы решили, что будем устанавливать скульптуры ушедшим, но поскольку это не памятники, появилась идея установить следующую скульптуру живущему и здравствующему человеку. Приоткрою чуть-чуть занавес: это великая женщина.

Касательно других скульптур, мы думали о Сергее Калмыкове, о других художниках, писателях, современниках, но пока не решили. Планка настолько высока! Эти люди должны не просто создать что-то великое, они должны быть до мозга костей алматинцами, которых помнят и любят многие поколения горожан.

Как вы находите образ для скульптуры, легко ли найти общий язык с наследниками, родственниками?

Мы связываемся с семьей, берём фотографии, очень важно найти современников, учеников, соратников. Обычно нашу идею поддерживают и стараются помочь.

У Померанцева это был целый театр, потому что он до конца служил там. У Шакена Айманова — невестка, семья и ученики. У Анатолия Букреева — тренер Эрванд Тихонович Ильинский и журналистка, автор книги о Букрееве «Над облаками», основанной на дневниках легендарного альпиниста, Галина Муленкова. В случае с Бельгером — вдова, дочка и режиссёр Ермек Турсунов были инициаторами скульптуры.

Сначала все делается в пластилине, в маленькой форме, потом в большой. В процессе каждый приходит и что-то добавляет и, таким образом, создается скульптура. Работа коллективная, мы приглашаем учеников, ровесников, членов семьи, обсуждаем образ. Например, в случае с Померанцевым в мастерскую приходили его коллеги из театра, мы долго спорили: на нём должен быть галстук или бабочка? По первоначальной задумке у Юрия Борисовича в руках был Шекспир, сейчас — «Дон Кихот». Решили, что он сам похож на Дон Кихота. И дали ему в руки зонт, потому что ему надо было на что-то опираться. В его образе, конечно, больше героя из картины «Наш милый доктор», в роли которого многие казахстанцы впервые увидели Юрия Борисовича.

Герольд Бельгер сидит на скамейке, похожей на крылья ангела. У него одна нога была короче другой, он всегда сидел, поджав одну ногу, это рассказывали его друзья и семья. Мы это запечатлели.

Сразу была задумка, что все работы будет делать один скульптор?

Нет, не было такой задумки, но, когда мы начали работать с Нурланом, то получалось легко и быстро. Он сразу же понимал меня, не тянул одеяло на себя, у него не было такого, что «я — скульптор, я так вижу», он понимал, что я заказчик, я человек вдохновленный, и поэтому у нас получилось так легко. Нурлан Далбай — очень известный, талантливый скульптор, мы занимаемся одним видом спорта — велоспортом, общаемся с ним и в велотурах, велопоездках, это сближает нас. Героя нахожу я, а образ мы ищем вместе.

«Я далек от мысли, чтобы перед MEGA поставили мою скульптуру»

Работа над какой статуей заняла больше всего времени?

Этот процесс не быстрый, больше всего времени ушло на скульптуру Бельгера — 9 месяцев, это от задумки до установки. Быстрее всего сделали Померанцеву, не знаю, почему так вышло.

Насколько сложно работать с акиматом города по установке скульптур?

Скульптуры устанавливались при трёх акимах, согласование всегда занимает какое-то время. Когда мы устанавливали скульптуру Шакена Айманова, акимом был Бауыржан Байбек, основной вопрос был со статусом работы – что это скульптура, а не памятник. Скульптура Герольду Бельгеру устанавливалась при Бакытжане Сагинтаеве. Он не был против, но окончательно место установки было выделено после того, как нас поддержал госсекретарь Крымбек Кушербаев. Статую Анатолию Букрееву устанавливали при Ерболате Досаеве. Нам предлагали поставить эту скульптуру на Шымбулаке, на самом пике 3200. Но там не было бы большого туристического потока, только лыжники. Поэтому скульптуру установили перед горнолыжным катком Медеу. Установку скульптуры Померанцева акимат согласовал очень быстро. Юрий Борисович у нас «рекордсмен» по установке.

Кто собственник этих статуй, кто отвечает за их сохранность?

Скульптуры не являются нашей собственностью, это подарок городу. Конечно, мы объезжаем эти скульптуры вместе с Нурланом Далбаем, смотрим, чтобы они были сохранны, для нас это важно. Важно, чтобы и коммунальные службы города за ними следили. Но ни одного случая варварства не было, и мы этим фактом довольны.

Вы можете представить, что кто-то поставит такую статую в будущем вам?

Для меня самая большая «скульптура» в городе будет, когда я построю музей и открою его. Хотя название его будет Almaty Museum of Arts. Моей фамилии там не будет. Я против этого. Я построил в родном ауле моих предков в Карагандинской области спортивную школу, и мы назвали её просто Спортивная школа посёлка Ақадыр, там ничего не названо моим именем или именем моего отца. Я считаю, что называть именами людей какие-то вещи, это большая ответственность, я не буду этого делать. Я не приемлю мысли о том, чтобы, например, перед MEGA поставили мою скульптуру.

К вам обращаются с просьбой помочь в сохранении монументального искусства?

Когда обращаются, мы реагируем, помогаем. Восстанавливали советские мозаики «Еңлік — Кебек» на фасаде гостиницы «Алматы» авторства Молдахмета Кенбаева. Отреставрировали и установили по дороге на Медеу 15-метровое мозаичное панно со спортивными мотивами (авторы Молдахмет Кенбаев и Николай Цивчинский – прим.В.). А также мозаичные скульптуры «Морская сказка» и «Семья» в Центральном парке Караганды.

Мне всегда хотелось что-то в городе изменить, потому что сама городская скульптура, малые архитектурные формы мне близки. Если вы внимательно посмотрите на все наши объекты, торговые центры, автоцентры, они все украшены скульптурами, что снаружи, что внутри. Я вообще считаю, что искусства должно быть много.

Когда я был членом градостроительного совета, то пытался ввести правило — чтобы перед большими зданиями стояли монументальные скульптуры.

Если вы хотите в Нью-Йорке построить большое сооружение, то один процент от всех затрат вы должны вложить в скульптуру или арт-объект перед ним или внутри здания. Поэтому лучшие произведения искусства можно увидеть перед зданиями, офисами, гостиницами на Пятой авеню.

И я считаю, что мы должны ввести это в правило — если ты строишь офис, гостиницу, жилой комплекс, перед ними нужно поставить скульптуру или малую архитектурную форму. Принимать должна оценочная комиссия и определять художественную стоимость арт-объекта.

В советское время были Союз художников, Союз архитекторов, имевшие очень большое влияние. Все проекты проходили у них экспертизу. Сами главные архитекторы города Алматы были очень продвинутые, образованные люди своего времени, и таким образом, город был украшен.

В 60-70-е устанавливались истинные произведения искусства, и даже в 80-е годы ставили работы Владимира Твердохлебова, например, его фонтан перед Академией наук.

У меня отец всю жизнь проработал прорабом в благоустройстве города Алматы, делал парки, подземные переходы, его персональная машина была ЗИЛ-130 (среднетоннажный грузовик – прим. В). Он был опытным прорабом, и самые главные объекты поручали его управлению: Новую площадь (Площадь Республики — прим. В), первые фонтаны возле КБТУ, первый подземный переход на Абая – Достык. Мне близка атмосфера городского благоустройства. Я вырос прямо посреди гудрона, асфальта, посреди этих объектов. Запах гудрона или битума — это запах моего отца, поэтому я так люблю этот город.

Было ли у вас желание забрать себе старые советские разрушающиеся мозаики, барельефы и интегрировать их как-то в музей?

Нет, их нужно оставлять в городе. В Алматы очень много сакральных мест. Например, панно по дороге на Медеу — там ему самое место. У меня была идея установить его в MEGA, но это было бы неправильно, без уважения к городу. Это принадлежит городу и отнимать, переносить в музей или в наши торговые центры или автоцентры считаю неправильным. Эти скульптуры хороши там, для чего они создавались — для городских улиц.

Что касается музея, там будет очень много современного и казахстанского искусства мирового уровня. И когда наши художники, скульпторы увидят этот уровень, я думаю, они создадут очень крутые вещи, которые найдут место рядом с нашим музеем. У нас есть план сделать рядом с музеем парк скульптур. Будем надеяться, что город рассмотрит наши инициативы. В любом случае, глава города нас поддерживает.

Сейчас многие бизнесмены из списка Forbes звонят и говорят, что они подарят музею предметы искусства и хотят уже участвовать в выставках. Музей вызвал большую волну эмоций среди предпринимателей. А ведь они очень редко друг другу высказывают восхищение по поводу какой-то профессиональной деятельности, но именно по музею я от всех слышу слова поддержки, честно говоря, никогда в жизни её столько не было.

Возможно ли что в будущем появится фонд, который объединит разных бизнесменов?

Многие люди хотели участвовать в этом проекте, но в какой-то момент я понял, что сначала музей нужно построить, сделать основную коллекцию, чтобы это было фундаментом, а потом мы обязательно создадим попечительский совет, будем привлекать предпринимателей для того, чтобы они покупали скульптуры и передавали какие-то работы музею. По примеру знаменитого The Metropolitan Museum of Art в Нью-Йорке, — большая часть его фондов подарена меценатами, филантропами и т.д. Я надеюсь, что когда моё поколение придёт к этой мудрости, — что произведения искусства надо оставлять народу Казахстана, музеям, то мы тоже начнём получать в свою музейную коллекцию экспонаты. Это не коллекция семьи Смагуловых, это коллекция музея. Я свои работы передаю в фонд музея, возможно оставлю у себя десятка два работ, украшающих дом, офис. Музей будет общественным, с большой ответственностью перед городом, перед страной.

Мне сейчас уже дарят экспонаты, причём дарят вдовы художников, простые люди, честно говоря, я в какой-то момент понял, что мы должны выработать критерии, мы не можем всё принимать в дар, потому что наши хранилища не безмерные. Сейчас мы расширяем штат наших кураторов.

Не жалеете, что вам ради строительства музея пришлось продать гостиницу «Алматы»?

Дело обстоит немного по-другому — просто какие-то активы мы решили продать для того, чтобы быстрее реализовать музей. Потому что у нас есть ещё проекты, в которые мы много инвестируем — это автомобильные заводы, мы – компания, которая быстро растёт. Я понял, что всё, что я мог сделать в гостинице «Алматы», я сделал. Мы вернули гостинице исторический облик — поменяли фасад, восстановили благоустройство. Музей нас вдохновлял больше, и поэтому мы поменяли материальный актив на нематериальный, духовный.

Надо в жизни стараться принимать правильные решения, которые тебя впечатляют, нельзя как Гобсек (ростовщик, персонаж повести Оноре де Бальзака – прим. В) все в руках держать — «нет, это моё, это я никому не отдам». Я научился продавать объекты спокойно. Я прохожу мимо гостиницы «Алматы», у меня там ничего не екает, прохожу мимо старой MEGA в Астане (ТРЦ продан в 2016 году – прим. В) спокойно.

В Шымкенте я проезжаю мимо MEGA (ТРЦ продан в 2015 году – прим. В) — тоже спокойно. Понятно, что я волнуюсь, смотрю ревностно на состояние, чтобы там все было хорошо. Мне важно, чтобы после меня там все было хорошо, звоню собственникам, говорю: сохраните наш вклад.

Когда откроется музей?

Планируем открытие осенью 2024 года. Мы пригласим известных художников, кураторов, арт-критиков и деятелей искусств со всех уголков мира. Не скрою, что музей – это то, чем я сейчас живу каждый день, путешествую по миру, посещаю выставки, биеннале, приобретаю произведения искусств. У нас уже приобретены работы Ансельма Кифера, Александра Калдера, Жауме Пленса, Яеи Кусама и других известных художников.

Мы сотрудничаем с Ларри Гагосяном, это самый известный галерист, «арт-дилер № 1» в мире. У него крупнейшая сеть галерей современного искусства.

Я верю, что Almaty Museum of Arts станет украшением не только города, но и страны. Это событие мирового уровня и оно откроет новую главу в нашей истории. Музей — наша гордость и вдохновение. А наши амбиции – сделать город узнаваемым и, с другой стороны, высокохудожественным, творческим, глубоким. Такие задачи мы перед собой ставим и над ними сейчас с энтузиазмом работаем.